Юрий Удальцов о внедрении нанотехнологий

Россия серьезно нацелилась на внедрение инноваций и нанотехнологий. Но для развития инновационной экономики необходимо строить не только соответствующую технологическую инфраструктуру, но и формировать правовую поддержку, позволяющую компаниям уверенно идти по инновационному пути. Роснано в свое время выступило инициатором идеи создания так называемого «зеленого коридора» в законодательстве РФ, благодаря которому будут убраны барьеры на пути инноваций. О том, что уже сделано на этом пути и что готовится к воплощению, РИА Новости рассказал член правления Роснано, директор по инновационному развитию компании Юрий Удальцов.

- У нас в стране идет обсуждение инновационной стратегии, но проблема в том, что до сих пор нет понимания, что такое инновации? Какой смысл вкладывается в это слово?

- Принципиально мы никогда не расходимся в понимании того, что есть инновация. Думаю, когда люди настаивают на формальном определении инновации — они либо сильно лукавят,  либо загоняют себя в тупик.

По сути, если вы делаете что-то новое, вы занимаетесь инновациями. Конечно, это сильно размытое, но вполне себе определение. То есть если просто говорить про инновационность, то определения есть, но нет законодательно закрепленного варианта.

- А он нужен?

- Мне кажется, что по жизни не нужен. Впрочем, для того, чтобы всех перестал мучить этот вопрос, может быть, и имеет смысл дать. Хотя я уверен, что такое определение будет очень размыто. Потому что завтра какой-нибудь изобретатель сделает нечто, что не впишется в любое точное определение, именно поэтому весь мир пользуется размытым и не точным определением. Здесь важнее понимать, что инновационная деятельность законодательно существует. Для конкретных целей, будь то инструмент налоговой или финансовой поддержки,  каждый для себя будет сужать это определение до того класса, который он собирается таким образом поддерживать. Мне кажется, по-другому не будет никогда. Мне неизвестно операционное определение инноваций ни в одной стране мира.

- Год назад А. Б. Чубайс поднял тему «зеленого коридора» в законодательстве для развития инноваций и нанотехнологий в России. Роснано весь год этим коридором активно занималось. И какой прогресс?

- В свое время мы начинали работу с соответствующими ведомствами по внесению изменений в законодательства, связанные с таможенным, экспортным и валютным контролем. Во всех этих областях в той или иной степени произошло продвижение именно на нормативном уровне. Сейчас мы ведем консультации по целому спектру дальнейших изменений в законодательстве. Часть работы связана с дифференциацией ответственности в КоАПе РФ.

Оказалось, что по огромному количеству незначительных нарушений возбуждаются административные дела, и вся юридическая машина работает на переваривание этих порой довольно формальных дел. Например, когда люди наказываются за то, что не успели оформить паспорт сделки до получения выручки. То есть выручка пришла, цель валютного контроля реализована,  выручка на счетах в российских банках, а их штрафуют, что не успели оформить паспорт сделки. С другой стороны, когда развиваются условия электронной торговли, и перевод делается по карточке, то никакого договора, подписанного на бумаге, просто не существует.

Есть вещи, связанные с нарушениями по справке об идентификации выручки, когда неважно, какая сумма к тебе поступила, но нужно в очень короткий срок обязательно прийти в банк и рассказать, откуда пришла выручка. Сейчас и сроки увеличиваются, и дифференцируется ответственность по мелким нарушениям, потому что понятно, что бегать в банк по каждому поводу крайне нетехнологично.

- Безумная бюрократия?

- И бюрократия, и неудобно, и потом возникают всякие нестыковки, когда что-то пошло не так, а у тебя в паспорте сделки это отражено по-другому. Сейчас ведется с разных сторон работа по изменению всей с этой системы. С одной стороны, упрощение паспорта сделки, с другой стороны, изменение и настройка систем взаимодействия регуляторов и агентов валютного контроля.

- Когда вы рассчитываете, что процесс завершится?

- Рассчитываю, что в этом году. Мы  еще боремся за уменьшение количества документов, которые необходимо предъявлять валютному контролю каждый раз по каждой сделке. С другой стороны, я прекрасно понимаю, что в такой большой стране, как Россия, принять закон и прийти к ситуации, когда все исполняется так, как написано, — это очень длинный период. Начинается он с того, что вначале люди не знают, что закон уже принят,  потом они не знают, как именно им его выполнить, потом выясняется, что в одном месте что-то поменяли, а в другом месте про тоже самое забыли.

-  Вы с Росстатом работаете?

- Мы совместно с Росстатом пытаемся понять, как можно лучше и точнее мерить само инновационное развитие. Но пока мне трудно что-либо сказать по поводу перспектив этой работы. Дело это объективно тяжелое.

Мы тщательно изучили, как строится статистика подобного рода во всем мире, она всегда довольно субъективна, как субъективно и само понятие инновация. И все основывается на интервьюировании, когда люди сами говорят, делают или не делают они что-то новое. У нас в стране такие опросы проводятся не очень давно, и качество статистики поэтому страдает. Не потому что Росстат хороший или плохой, а потому что это объективно сложно мерить. Либо очень дорого.

- Довольно много барьеров вы пытаетесь сломать…

- Мы не ломаем, мы строим! Сломать — это слишком просто. Из того, что мы считаем очень важным, это создание новых организационно-правовых и договорных форм для соответственно венчурных фондов и стартапов.

- А подробнее можете рассказать, что это такое?

- Надеемся, что в итоге нашей совместной с министерством экономики работы появятся два закона с небольшими поправками в Гражданский кодекс, описывающие новые договорную форму и форму юридического лица. Во всем мире венчурные фонды являются договорными формами, а не юридическими лицами. Но в нашем законе нет гибкости для работы венчурных фондов, он слишком  обременен регулированием, он ориентирован на очень крупные фонды. В нем практически невозможно промежуточное распределение прибыли, много чего нельзя делать из того, к чему привык мир в сфере венчурного инвестирования. Соответственно, мы сейчас пытаемся это изменить в соответствии с международными нормами.

Что касается стартапов или проектных компаний, нам принципиально важно несколько вещей, которых  нет сейчас в российском законодательстве. Во-первых, гибкое наполнение капитала. Понятно, что когда вы начинаете бизнес, вы не знаете, сколько и когда вам понадобится денег. Но должна быть уверенность, что тот, с кем вы вошли в проект, эти деньги впоследствии предоставит, если вы дошли до соответствующего этапа.  В сегодняшнем нашем законодательстве, когда все завязано на принятии конкретных решений учредителями, регистрацией и изменениями устава, — гарантий нет. То есть, мы с вами вроде договорились по проекту, но потом я передумал, не проголосовал, и взятки с меня гладки. Во-вторых, так как заемное финансирование для таких компаний почти невозможно, то все держится на том, что свои усилия объединяют организации, в разной степени способные к достижению цели проекта.  А значит, делается довольно сложное соглашение сторон участников проекта.

Например, я недавно разговаривал с одной американской фирмой, которой для стартапа нужен крупный инжиниринговый проект. Инжиниринговая фирма готова взяться за работу в счет будущей доли в этом проекте.  Возникают сложные отношения между кредиторами будущими, будущими покупателями, инвесторами,  организаторами проекта: как будет решаться в будущем распределение прав, ведь на ранней стадии инвестор просто дает деньги и не очень лезет в управление, но потом все может измениться. И надо договариваться о сложной процедуре, в которой все это будет учитываться.

Надо договариваться, чтобы участниками такого соглашения могли быть и сами участники юридического лица, и само юридическое лицо и третьи лица, которые заинтересованы в проекте. Такое в нашем законодательстве на сегодня не предусмотрено.

- У вас достаточно толстый пакет предложений по «зеленому коридору».

- Я не назвал бы это пакетом, потому что это достаточно разрозненный материал. Сейчас мы еще думаем над усилением  миграционного законодательства.

- Что было сделано уже в этой области?

- Существенно упростили процедуру для высококвалифицированных специалистов. Но вот встал вопрос о временном персонале. Это типичная форма работы в инжиниринговых компаниях, которые устанавливают у вас «под ключ» оборудование и на время передают вам персонал, который обслуживает это оборудование, пока ваш персонал всему этому не научится. Подобная форма взаимоотношений между компаниями  в России вообще-то еще не принята, хотя очень распространена по всему миру. Тут есть некоторая правовая неопределенность: кому в этот момент подчиняются люди? Вроде, они должны подчиняться законом той компании, куда приехали, но они же сотрудники другой компании. Наше законодательство сейчас это никак не регулирует. Из правовых коллизий все выкручиваются по-разному.

Мы сейчас также пробуем посмотреть, что можно сделать с экологическим законодательством и законодательством по безопасности в интересах инновационных компаний.

- У меня остался один «смешной» вопрос, но он интересует многих. Какие самые типичные проблемы, с которыми сталкиваются молодые инноваторы, инновационные компании? С точки зрения законодательства, на что они жалуются? Что просят поменять в первую очередь?

- Жалуются все всегда на две вещи. Первое — администрирование: налоговое, таможенное и так далее. Но мне кажется, люди жалуются на то, на что, по их мнению,  есть смысл жаловаться. На ситуацию с экспортом жалуются все, кто с этим связан.  Чуть меньше стали жаловаться на налоговую. Но это только мое ощущение, я не проводил никаких статистических исследований.

Все жалуются на недостаточность поддержки.  Принципиальная разница с западными инноваторами заключается в том, что у нас еще не выросли те поколения, которые бы воспринимали занятие бизнесом как основу экономики. У нас есть профессионалы- разработчики и есть некие бизнесмены-самородки. И это даже не политическое, а скорее культурологическое пока явление.

- Но, наверное, вы с культурологической проблемой связываться не будете?

- Я точно нет.

- Вы нарисовали картину, а откуда вы знаете, что действовать надо именно так?

- С очень многими вещами сталкиваешься сразу, остальное понимаешь из личных встреч и разговоров. Да и опросов различными организациями сейчас проводится очень много. Но они все грешат неточностями, к сожалению. Вот я столкнулся в пошлом году, все говорят: таможня, таможня. Я стал расспрашивать руководителей инновационных компаний, и в 50% случаев из 100% выяснил, что проблемы, которые они имеют в виду, к таможне совсем не относятся, это экспортный контроль. А у человека в голове все, что связано с пересечением границ, считается таможней. И его винить в том, что мы разговариваем терминологически на разных языках, нельзя. Но надо постоянно докапываться до сути, в какой именно области реальная проблема. А иногда бывает, что и проблемы нет. Иногда просто какой-то чиновник что-то в законе недопонял, достаточно дать разъяснительное письмо.

- А вот такое дружелюбие к компаниям связано с тем, что вы понимаете, что помощи РОСНАНО нанотехнологические компании не смогут развиваться? Или потому что нравится разгребать завалы на пути ваших проектов?

- И то, и другое. Нам надо  и наши задачи решать, и рынку помогать. Это взаимосвязанные вещи.